Я кричала и стонала.

Подошёл Орман и прервал мои крики, наполнив мой рот своим органом.

Я была зажата между тремя мужчинами, каждый из которых хотел оказаться ещё глубже. Меня крутили и вертели, как им вздумается всю ночь.

Это был чистого рода животный секс… грязный секс, с перерывами на перекус и алкоголь…

Я чувствовала себя двояко, покидая отель на такси. Мне было и очень хорошо, так как моя сущность, мой зверь был сыт, и отвратительно, так как ощущения грязи и отвращения к себе не проходили…

Ухмыльнулась, моя сущность отобрала у мужчин очень много жизненных сил. Им троим осталось максимум по три года жизни и всё, их души направятся прямиком в ад.

Дорогой, Астарот, я отличный работник… — Подумала мрачно, закуривая тонкую сигарету той самой марки, которую предпочитал мой погибший друг Ник.

Глава шестая

Отмахнувшись от задающей вопросы Лидии, куда я вчера делась, быстрее попросила её отдать мне Кодекс.

Насчёт Вячеслава спрашивать не стала. Меньше знаю — меньше переживаний.

Когда пришла Лидия со свёртком, я проверила, что в моих руках не подделка, удовлетворённо кивнула и с помощью программы на телефоне, онлайн перевела на её счёт оговорённую сумму денег.

— Перевод прошёл. Деньги поступили. — Улыбнулась натянуто Лидия. — С тобой приятно сотрудничать, Анна и ещё раз спасибо за то, что уговорила Себастьяна.

— Просто будь с людьми вежливей, Лидия. Особенно с теми, с кем планируешь сотрудничать и дальше. — Знаю, что это грубость, но настроение ни к чёрту.

Забрала свой небольшой чемодан и отправилась на такси в аэропорт.

Несколько часов ожидания и самого перелёта и я наконец, дома.

С удовольствием вошла в свою квартиру и вдохнула запах мёда.

Самаэль…

Его неповторимый аромат ещё витает в воздухе.

Делаю себе кофе и сажусь за стол.

В восемь вечера в городе ещё светло, и мягкий, прозрачный воздух растворяется в радужных искрах.

Я любуюсь суетливым городом через большое витражное окно на кухне. Всякий раз, видя панораму города, я невольно думаю, что это место поистине особенное. Воздух пронизан энергией стихий, исходящей от улиц и величественной реки; эта вибрация пронизывает и успокаивает.

Неприятные мысли, как по волшебству, улетучиваются, и остаётся только лёгкая грусть, щемящая сердце.

В последние дни меня обуревают мрачные мысли и сомнения. Может, это всего лишь сложный период, некая усталость. Но нет… Я переживаю. Переживаю за себя, Самаэля, Вячеслава…

Самаэль не пришёл.

Ночь провожу одна и встречаю рассвет одна…

Сегодня я очень рано выхожу из дома и направляюсь совсем не в свой магазин.

Смотрю на город, пробегающий у меня перед глазами. Его потрясающая, неухоженная красота продолжает удивлять и завоёвывать меня каждый день. Слои искусства и истории, хаотично наросшие друг на друга. Этот город похож на женщину, решившую надеть одновременно все наряды своего гардероба, смешивая эпохи и стили. И она не уверена, стоит ли спрятать или показать свою красоту.

Мой автомобиль бесшумно едет по улицам.

Вот наконец я добралась до пункта назначения.

Прохожу мимо группки молодых священников. Я смотрю на их чистые и красивые души, и мысленно улыбаюсь.

Толкаю деревянную дверь и переношусь из дневного света в полутень внутри.

Как давно я не была здесь…

Мой зверь внутри завозился. Моей сущности не нравится это место, но моя душа стремится сюда!

Благовещенский Собор. Дом Бога. Ну, здравствуй…

Ступаю мягко и тихо по полу из яшмы нежно-медового цвета, и осматриваюсь.

Главной святыней собора считается Чудотворная икона Божией Матери Донская, написанная Феофаном Греком.

И сейчас мне трудно поверить, что я нахожусь здесь в своём демоническом воплощении.

Благовещенский собор был основан в ХIV в. великим князем Василием I, сыном князя Дмитрия Донского, как домовой храм великокняжеской семьи. Расписывали Благовещенский собор в 1405 г. лучшие иконописцы того времени — Андрей Рублев, Феофан Грек и Прохор из Городца.

В 1489 году, при великом князе Иване III, собор было поручено перестроить псковским мастерам (Кривцову и Мышкину), хотя это было время капитальной перестройки всего комплекса Московского Кремля приглашенными итальянскими архитекторами.

Изначально храм был трехглавым, но в XVI в. к его объему пристроили еще 6 куполов, так что собор стал «о девяти главах». Такое число глав объясняют его посвящением празднику Благовещения — в храмовой архитектуре Руси девятиглавие является символом Пресвятой Богородицы как Царицы Небесной Церкви, состоящей из 9 чинов Праведников Небесных и 9 чинов Ангелов. В 1505 г. сын Ивана III великий князь Василий III, взошедший на престол, велел расписать Благовещенский собор, украсив образа храма драгоценными окладами. К этой работе были привлечены лучшие иконописцы того времени. Частично сохранилась роспись, сделанная в 1508 году художником Феодосием, сыном Дионисия, «с братиею», исполненная по точному образцу икон прежнего Благовещенского храма письма А. Рублева и Ф. Грека.

Изначальный иконостас собора содержал иконы, написанные в 1405 году Андреем Рублёвым и Феофаном Греком. После пожара для иконостаса были подобраны два древних ряда — Деисусный и Праздничный, эпохи Феофана Грека и Андрея Рублева.

Собор очень сильно пострадал от пожара 1547 года и был полностью восстановлен при Иване Грозном, в 1564 году, с надстройкой двух глав с западной стороны. В 1572 году к собору было пристроено крыльцо, впоследствии получившее название Грозненского.

На паперти Благовещенского собора появились изображения греческих философов и мудрецов, живших еще до Рождества Христова: среди них Аристотель (со свитком, на котором написано: «Первие Бог, потом слово и дух, и с ним едино»), Гомер, Плутарх, Птолемей, Сократ.

На свитке Сократа можно прочесть: «Доброго мужа никакое зло не постигнет. Душа наша бессмертна. По смерти будет добрым награда, а злым — наказание».

Подошла к распятию и горячие слёзы пролились, обжигая кожу.

— Немало слёз я пролила пред тобою, Бог. Я родилась в любви и мир мой был прекрасен! — Гнев колотится во мне.

— У меня был любимый муж и дети, и ты отнял их!!! Не защитил!!! Неужели ты ничего не видишь и слепы твои глаза?! Почему…?! — Сердце болело, душа кричала, а зверь внутри бился в агонии.

Плевать!

Я скажу сегодня всё, что думаю и что наболело.

— Зачем такая жизнь, кровавая и несправедливая? Ты смотришь беспристрастно на своих детей… Где же твоя божественная помощь? — Рыдания срываются и падаю на колени.

— Стальные нервы сдали, Боже… я так грешна и ненавижу свою суть… просить за себя на стану… просто, помоги Самаэлю. Я так переживаю за него. Он твой сын, не дай ему пропасть, прошу, молю тебя… услышь…

Слёзы застилают взор. Чувствую во рту металлический привкус.

Кровь пошла из носа и ушей, и рта.

Если я сейчас не покину это место, то умру…

Рассмеялась. Горько.

— Ты презираешь меня! — Подняла, показывая кресту, измазанную в своей крови руку. — Я поняла… этим ты показываешь, что не примешь меня никогда… Знаешь… А иди ты к чёрту! И Дьявол со своим Адом пусть катится в Тартарары! Я больше не буду играть в ваши игры! Я не стану принадлежать ни Аду, не Раю!!! — В сердцах кричу и убегаю из собора.

Не помню, как под чьи-то изумлённые крики добралась до автомобиля.

Не помню, как доехала домой и не попала в аварию.

Шатаясь и практически потеряв сознание вошла в свою квартиру и меня накрыла спасительная темнота.

Когда пришла в себя, застонала. Тело пролежало довольно долго в неудобной позе и онемело.

Голова гудела, во рту стояла сухость.

Прикоснулась к лицу и поняла, почему так стягивает кожу. Засохшая кровь.

Добрела до холодильника и опустошила практически всю полулитровую бутылку воды.